• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

наши партнеры

Booking

с Эвой Касански

Юрию Проскурякову – 60.

Возраст мудреца или, не приведи, политика, героя на отдыхе и так далее, но для поэта – почти оксюморон. Согласно общепринятому клише, поэт должен умирать молодым, несчастным, голодным, с разорванным сознанием, в петле, от передозировки, разбросав по помойкам свои гениальные и не оцененные современниками тексты, которые впоследствии будут находить поклонники, клянясь в любви к нему (ней), который (которая) уже – увы! – не услышит...

Так вот – не дождётесь!

Поэт Проскуряков, слава Богу, жив, не пьет, не колется, а пишет – всё более и более интересно. Порой мне хочется с ним спорить о направлении вектора его непрекращающегося поиска – но гораздо важнее, что поиск этот не прекращается, поиск душевно здорового, ВИДЯЩЕГО человека.

Его, как и многих,, замалчивали и пытались согнуть в советскую эпоху; его, как и многих, не приняли к сведению в эпоху постсоветскую, когда блат прикровенный сменился блатом откровенным. Другой бы озлобился – Проскуряков же только весело хохочет, как он это умеет, и продолжает работать, прекрасно обходясь без тусовок и премий. Его книга "ПЛАЧИ И ГОЛОСА ЗАЖИВО ПОГРЕБЁННЫХ", несмотря на мрачное название и множество апокалиптических метафор, показывает нам свет в конце туннеля, который хочется видеть каждому, независимо от того, признаётся он себе в этом или нет.

Может быть, свет этот и не будет милостив к нам; может быть, это не тёплый свет очага, а испепеляющий свет возмездия; может быть, и то, и другое или, скорее всего, ни то, ни другое. Но этот свет бьёт из каждой строки этой книги – многие ли могут таким похвалиться?

Надеюсь, книга будет иметь продолжение – хотя и не могу представить, ва какой форме.

Кроме стихо- и прозосложения, Проскуряков занимается ещё очень многим; другому на это не хватило бы десяти жизней – Юрий как-то успевает. Не перестаю завидовать ему – и желать новых достижений.

Рафаэль Левчин (Чикаго)

Эпилог, или убитая Мадонна

Я вижу его, опускающегося на дно океана цивилизации. Он бежит по земле к ее великой реке и вместе с ней останавливает часы, приняв смерте льную дозу веронала.

Его глубокий сон становится галлюцинацией вы живших. Было найдено приколотое им к обугленным кружевам свадебного платья стихотворение «..в этой жизни умирать не…».

Его гроб несли восемь известных поэтов: число муз враждебно похоронным процессиям. Почет и слава только подчеркивают бессмысленност ь жизни.

Он был последним. Он ушел, не в состоянии победить время. На лучшей своей картине, изображавшей друзей, он написал «прощай!». Человекоподобность равна абсолютному злу: в черных рубашках, с вертикальными бритыми затылками, с Заратустрой в их уставших от мордобоя руках…

И несбывшаяся мечта заплескала крылами Пре красной Дамы. Оставалось согласиться на альянс с Незнакомкой с ее холодным сексом ( cool sex activity ), стать героем планетарного фарса. Или поклоняться Эросу, странному влажному Герм афродиту, и, раздвоившись, четырехногим шагать, погружаться кругами Ада…

Магнитным Доном Жуаном в цветении своего сада он сказал ей-другой: «уйдем…». Но она- другая, предпочитавшая слияние тел слиянью душ, отказалась и не позволила ему, последнему в мире романтику в ряду гениев, осуществить его мра чное намерение.

Тогда он в ней, болезненной и хрупкой, и до высокомерия нервной, находит поддержку. Как некий Сорель или Берлиоз, он осуществляет свое желание и ложится (это важно: вместе со своей возлюбленной) на рельсы трамвая, рельсы «трамвая желания».

Сквозь бледные тени юных Ромео и Джульетт, галереей зеркал, отраженные в столетьях, падают в пучину пылающего океана Эроса тела влю бленных. Абсурдное общественное устройство не отвратимо добивает свои невинные жертвы.

Принуждение, оборотная сторона власти, заносит свой безжалостный топор над выями жертв. И каждый уходит по своей тропе на дымящихся обугленных склонах Дантова Ада.

Новое время по-новому наматывает шарфы сво их жертв на колеса истории. Странные подлюди облекают Эрос в характер сволочной экзальтации.

Теперь пасть, не по-настоящему, а в стиле вир туальной мелодрамы, должна героиня. Эта самая, вырвавшаяся из затхлого захолустья проклятая стерва, Незнакомка. Это ей теперь предстоит играть роль Джульетты, донны Анны, Анны Карениной, Прекрасной Дамы.

Но… на Том Свете не умирают. Там нет вер ности и любви, только похоть и безжалостный эго изм.

Есть устрашающая тенденция вселения персонажей в живых людей. Закатывающееся солнце Эроса вслед за своими любимыми оставляет на земле трупы страстных и любящих: петлю в Англетере и шарф босой танцовщицы…

Что лучше, в брачной постели совместно принять веронал или задохнуться от счастья в совместной петле, растянувшейся на тысячи километров?

Маленький итальянский кудрявый век Муссолини все еще бежит за адским автомобилем: «Я убил Мадонну! Я...убил… Мадонну!!!!»